Таежный бурелом - Страница 51

Суханов опустился на стул, оперся на локоть и оглядел притихший зал. Люстра скупо освещала взволнованные лица солдат. Табачный дым клубами вился к потолку.

На трибуну прошел Ян Корейша, рванул ворот гимнастерки, словно ему не хватало воздуха.

— Разве мы боимся? Мы выполним все, что требуют интересы Советской России. Я… я… первый шагну на палубу парохода… Нас не посмеют тронуть, если мы всем полком погрузимся на корабль.

Отирая платком вспотевший лоб, Ян Корейша под рукоплескания спустился в зал.

Солдаты поднялись со своих мест.

— Ать жие Руда Армада! — вскидывая винтовки над головами, дружно восклицали делегаты. — Ать жие Ленин!.. Ать жие Совет — Россия!..

ГЛАВА 25

Наташа возвращалась с работы. Она была весела. Скупой на слово старший мастер Чубатый сегодня похвалил ее. «Ладный из тебя, — сказал он, — токарь отковался». Ей и самой приглянулось в токарном цехе. Возьмешь в руки кусок железа, включишь рубильник, и запоет резец, завьется спиралью стружка, а через час поблескивает отшлифованная деталь.

На Крестовой сопке Наташа присела на камень. Перед ней раскинулся Уссурийский залив. Виднелись зеленеющие берега Русского острова. Синели отроги Сихотэ-Алиня. Высились каменистые кручи Тигровой и Орлиной сопок. Стекла маяков, отражающие рубиновые сполохи отгорающей зари, светились пламенем.

В порту пушка ударила полночь. На мачтах военных кораблей замерцали сигнальные огни.

Наташа спустилась по склону сопки и пошла к остановке трамвая. У магазина Кунста и Альбертса остановилась. С грохотом поднимался в гору трамвай. Полуоткрытые вагончики были переполнены рабочими ночной смены.

Наташе не удалось сесть. Она глубоко засунула руки в карманы пальто, пошла домой пешком. За спиной раздался дробный цокот подков. Девушка оглянулась.

— Тихон! — воскликнула она.

Всадник сдержал коня, пригляделся.

— Наташка! Вот это да!

С Тихоном они не виделись с того дня, как его проводили на русско-германский фронт.

— По глазам узнал, по голосу. Сначала померещилось — Ольга Михайловна. Похожа, очень похожа… — Тихон взял Наташу за руку. — Пойдем со мной!

Близилось утро, а Тихон с Наташей сидели в казарме Совета и никак не могли наговориться. Пили чай, вспоминали Раздолье, общих знакомых. Учащенно забилось сердце Тихона, когда девушка упомянула о том, что Гале живется очень худо и что она не забыла его.

Гасли последние звезды. Над заливом клубился туман. Серая пелена окутывала пристань и прибрежные улицы. Над мысом Чуркином на перевалах грудились пушистые облака. Сон сковал город.

На японских крейсерах пробили склянки.

Наташа, прикрыв ладонью рот, зевнула.

— Ты б прилегла. Там, в столовой, есть свободная койка, — сказал Тихон.

— Да я нисколечко…

Неожиданно будто шмель ударился в стекло. Пуля тоненько просвистела, пробила медный чайник. Из него упругой струей ударил кипяток.

За окнами нарастал шум. Донеслись топот, ржание лошадей, людской гомон.

— В ружье! — скомандовал Тихон.

Красногвардейцы повскакали с коек, схватили винтовки, выскочили за дверь, заняли круговую оборону. Вместе с ними пристроилась и Наташа. Тихон выкатил пулемет, припал за щиток.

— Беги, Вася, к Суханову, — приказал он. — Дело, видать, не шуточное.

Секретарь председателя Совета Вася Курьян кинулся по лестнице на второй этаж в кабинет Суханова.

Грохот потряс здание. По крыше забарабанила частая дробь шрапнели. Шестидюймовый снаряд разорвался в густолистной кроне дуба, срезал вершину, расщепил ствол.

По улице проехали американские танкетки. На полной скорости промелькнуло несколько бронемашин. Над городом кружились три самолета. Вспыхивали огненные зарницы из жерл пушек военных кораблей.

— Товарищ Суханов, бегите через чердак, там вас ждут бойцы. Кони во дворе! — крикнул Курьян, вбегая в кабинет председателя Совета.

Суханов не ответил. Он слушал по телефону Дубровина. Тот доложил, что ведет бой. Противнику захватить моряков врасплох не удалось.

Повесив трубку, Суханов кинулся к несгораемому шкафу, стал жечь не подлежащие оглашению документы.

Зазвенел телефон.

— Товарищ председатель Совета, докладывает командир полка Красной гвардии Антонин Янди. Четыре тысячи штыков успешно ведут наступление на окопы противника в Гнилом углу…

— Сорвал Гайда отправку солдат на родину, — скрипнул зубами Суханов.

— Сорвал! Вчера вечером погрузились, но когда начался бой, мы не могли сидеть сложа руки.

Стрельба и крики теперь слышались в здании Совета. Прорвав оборону, интервенты ворвались на первый этаж. Один за другим смолкли пулеметы. Отбиваясь гранатами, Тихон Ожогин с группой бойцов отступал к лестнице, ведущей на второй этаж.

Бойцы вкатили в кабинет председателя Совета пулемет, установили его в окне. Вася Курьян припал за щиток.

Трехдюймовка прямой наводкой ударила по осажденному Совету. Взвился столб известковой пыли. Снаряд разорвался под лестницей, обрушил всю ее верхнюю часть. Осколок ударил в ключицу Васю Курьяна. Обливаясь кровью, он навалился на щиток пулемета. Суханов кинулся к помощнику.

Входная дверь сорвалась с петель. В кабинет ворвались легионеры.

…У крепостных ворот дрались спешенные моряки Тихоокеанской эскадры под командованием Дубровина. Отступивших было чехов сменили американские легионеры. Необстрелянные бойцы из рабочей дружины дрогнули, побежали. Коваль, комиссар крейсера «Грозный», выскочил из укрытия.