Таежный бурелом - Страница 30

К оглавлению

Суханов слушал Кондратьева со все возрастающим интересом.

— Скажи, много на фабрике бертолетовой соли, серы, парафина?

Максимка, морща лоб, подсчитал, потом протянул Суханову коряво исписанный лист.

Наклонившись к пареньку, Суханов тихо сказал:

— Надо захватить эти материалы. Понимаешь? И перевезти в Лузгинское ущелье… А там мы таких подарочков наделаем…

— Бомбы? — перебил Максимка, сверкнув глазами.

— Смотри, лишнего не болтай.

Максимка покрутил головой.

— Сказано: могила — и точка! Не маленький, шестой год на спичке работаю.

— Сколько же тебе лет?

— На днях шестнадцать стукнуло.

— Да мы с тобой, Максим, почти ровесники! — пошутил Суханов. — Вот что скажи ребятам: вместо «красные коммунисты» пусть говорят «молодые коммунисты».

— Винтовки, товарищ Суханов, нужны позарез, иначе фабрике — амба. Растащат все! Японец какой-то был, грозился: «Моя, — говорит, — фабрика, что хочу, то и делаю». Собрались было японцы станки вывозить. Мы выкатили насос и давай их из клозета вонючкой поливать. Смехота! Они бежать, а мы из рогаток пуляем. Опосля они свой флаг повесили, а ребята его цап-царап, свой красный теперь полощет. Во как!

— Молодцы! Фабрика принадлежит рабочему классу.

Суханов снова снял телефонную трубку и приказал выдать председателю союза молодых коммунистов спичечной фабрики Кондратьеву десять берданок и сто штук патронов. Потом прошел к сейфу, достал никелированный браунинг с запасной обоймой, кобуру и протянул Максимке.

— Смотри, товарищ Кондратьев, Совет вам доверяет: берегите фабрику!

Максимка сунул браунинг в поскрипывающую новенькую кобуру, застегнул ремень и, твердо ступая, вышел из кабинета.

Оседлал полированные перила мраморной лестницы и скатился вниз. Мимо скользнул японец в матросской форме.

Максимка окликнул его, но тот не остановился. Максимка заспешил за матросом.

— Куда прешь?

Японец смотрел на паренька и растерянно улыбался.

— Ты отвечай, коли тебя спрашивают! — орал Максимка. — Зачем тебе Совет? Зачем ты, стерва, здесь? Спрашивают тебя али нет?! Спрашивают?! Шпиён?

Максимка уцепился за форменку матроса. Японец отбросил забияку к лестничным перилам, побежал наверх.

— Ах, вот как, гадюка!

Максимка рванул браунинг из кобуры. Шедший в Совет Шадрин сжал ему локоть.

— Ты, парень, что, с ума сошел?

Максимка вырвал руку из жестких пальцев незнакомого командира.

— Не трожь!

— Разбойничаешь? Давай пистолет!

Максимка понял, что с ним не шутят, стал оправдываться.

— Шпиён он, честное слово, шпиён! Лисой в нашенский Совет крался… Японец же!..

— Чудак ты этакий, если японец, то и шпион? Японцы, как и русские, разные бывают. Ты, я вижу, рабочий, и он не буржуй. Значит, надо вам дружбу водить, — разъяснил Шадрин.

На шум вышел Суханов. Рядом с ним шел японский матрос.

Шадрин начал было рассказывать, что произошло с матросом в порту, но Суханов прервал его.

— Знаю!.. — сказал он. — Консул взял его из больницы и водворил на «Конан-Мару», а он опять бежал с парохода. Прыгнул в море, наши рыбаки подобрали… Жаль парня…

Максимка оторопело посмотрел на японского матроса.

— А если мы его, товарищ Суханов, спрячем?

Суханов, о чем-то напряженно думая, не ответил.

Максимка подошел к японскому матросу, взял его за локоть.

— Пойдем со мной, у нас на «Спичке» ребята в обиду не дадут.

Матрос вопросительно посмотрел на Шадрина.

— Иди! Товарищи на фабрике помогут тебе, — поддержал Шадрин.

— Товариса… — прошептал японец, и глаза его заблестели.

— Как звать? — допытывался Максимка, жестами и мимикой дополняя свой вопрос. — Меня Максим, а тебя?

— Матиноко…

— Значит, Мотька, Матвей, по-нашему.

— Мотька… Матвея… — согласился матрос.

Максимка взял Матиноко за руку. Они пошли по направлению к Первой речке, где у Максимки был плохой, но все-таки свой угол.

ГЛАВА 14

На море разразился шторм. Подходивший к Владивостоку крейсер «Бруклин» швыряло на крутых медно-желтых волнах, через стальные борта хлестали потоки воды.

На флагманском мостике стоял адмирал Остин Найт — командующий Тихоокеанской эскадрой Соединенных Штатов.

— Неласково встречает нас Россия! — крикнул он в ухо флаг-офицеру.

— У моряков, господин адмирал, есть примета: кто в шторм вошел во вражеский порт, тот должен ждать победы, — почтительно отозвался флаг-офицер.

— Глупости! Победу добывают, а не ждут… Поднять пары в котлах…

Над мачтой взвился звездно-полосатый флаг. Крейсер с полного хода проскочил мимо Русского острова и вошел в защищенную горами бухту Золотой Рог.

— Снять чехлы с орудий! — приказал адмирал, уходя с мостика. — Артиллерийским расчетам быть на месте.

Но уснуть адмиралу не удалось. В каюту постучался флаг-офицер.

— Русский катер просит, чтобы его допустили к борту «Бруклина», — отрапортовал он. — С вами по поручению правительства России хочет говорить мэр Владивостока Суханов.

— Требовать могут те, кто имеет силу и власть. — Щека Найта презрительно передернулась. — Мэру просигнальте: приму в воскресенье в двадцать ноль-ноль.

— Слушаюсь! — Флаг-офицер осторожно прикрыл дверь каюты.

В воскресенье после молебна Остин Найт принял председателя Совета в своем салоне. Небрежно развалившись в кресле и не вставая, он жестом пригласил Суханова сесть.

— Ужасная погода, — вместо приветствия проговорил он, — негостеприимная Россия нас встретила бурей.